+7 (499) 409-409-0
Капитаны: гонщики или круизеры
Оглавление: 
Сенегал - страна взрослых детей

Заметки из кругосветки.


Сенегал страна взрослых детей

Капитан катамарана Благовест Андрей Фоминцев

«Лежит негр под деревом и жует банан.
Подходит к нему белый и говорит:
- Вот ты тут лежишь, ничего ни делаешь.
Пошел бы, взял нарвал бы бананов, продал
бы, купил на эти деньги тачку, набрал бы тачку бананов,
продал бы, купил бы машину, набрал бы машину бананов,
продал бы, разбогател, и вот тогда бы лежал и ничего ни делал.
- Так я и так лежу, и ничего ни делаю»
Анекдот про сенегальцев

 

 

 

 Из Марокко, вдоль африканского берега, где, как нам рассказывали капитаны судов, могут шалить пираты, наш путь лежал в Дакар, столицу Сенегала. Было время сухого сезона, и когда мы бросили якорь на рейде Дакара, над городом стоял едва видимый, но хорошо ощутимый дыханием смог из тончайшей коричневой пыли. Пыль скоро покрыла тонким липким жирным слоем все, что имелось снаружи - палубу, крышки люков, мачты, паруса и даже кота Зиновия. Из черно-белого он превратился темно-коричневого с желтоватыми пятнами. И даже внутри кают все было покрыто пылью. Мне кажется, что даже наши мысли и чувства стали какими-то пыльными и песочно-коричневыми. Мы встали в месте, где на якорях стояло пару десятков яхт. В основном это были французы. Сенегал в недавнем прошлом французская колония, французский язык здесь один из государственных языков. Надо сказать, что в отличие от других европейцев французы не столь притязательны в быту как, скажем, немцы, голландцы, норвежцы и даже испанцы или португальцы. Их яхты, по большей части, менее строго ухожены, более скромны и даже, порою, бедны. Конечно, это ни в коей мере не дискредитирует французов как нацию путешественников, скорее наоборот, делает честь, ибо даже люди со скромными доходами рискуют пускаться в дальние путешествия. Так вот, тот быт, который создан здесь, в местном яхт-клубе, удовлетворяет, возможно, только непритязательных французов. Вступление на Дакарский берег для каждого прибывшего яхтсмена начинается с длинного деревянного пирса, сколоченного из грубых толстых досок. В конце пирса вы вступаете на белый песок, и в нос вам ударяет запах разлагающейся рыбы. Весь берег, широкой полосой отлива покрыт отбросами, трупиками вздувшейся рыбы и нечистотами. Воздух, пахнущий несвежей рыбой, преследовал нас во все время нашего присутствия в Дакаре. Как мы потом узнали, это была не иллюзия. В порту Дакара расположен огромный завод по производству рыбной муки. И когда ветер дует с моря, а это происходит довольно часто, весь город задыхается в его испарениях.
В яхт-клубе, расположенном за невысоким забором несколько глиняных зданий - кухня, небольшой бар, мастерская, душ с холодной водой и прачечная без стиральных машин и горячей воды, но в которой выдают тазики для стирки, что просто шокирует остальных европейцев, но только не французов. Во дворе за пыльным столом сидят, обычно, несколько представителей этой нации и ждут, когда на небольшой простецкой кухне приготовится нехитрый ужин. И все вокруг покрыто легким налетом коричневой неуловимой пыли.

На каком транспорте и по каким дорогам ездят в Сенегале
 Как только мы вышли за ворота яхт-клуба первое, что вызвало самый живой интерес, парадоксальную реакцию удивления и восторга, были дороги и машины. Дороги были чуть ли не до середины завалены песком, а машины, машины, как бы это получше сказать, похожи на фантастические механизмы, сошедшие с картин сюрреалистов. Вообще трудно поверить, что эти создания были способны передвигаться, а тем более возить пассажиров и грузы. Латанные, перелатанные, связанные, что бы не развалиться, веревочками и проволочками, заклеенные скотчем и изолентой, громыхающие и чадящие, эти создания являлись еще и передвигающимися живописными полотнами, предназначенными для творческого самовыражения их владельцев. Все краски, какие были под рукой, пошли в дело. Какие-то загадочные символы, по-видимому, понятные только автору полотен, названия и разноцветные надписи шли вдоль и поперек машин, были на крыше и даже на вращающихся колесах. И все это было выведено с особой тщательностью, с высунутым языком, вручную, не трафаретами и наклейками, а кисточкой и пальцами. И унифицированные, штампованные, одинаковые как солдаты существа, вдруг преобразились, стали индивидуальностями, сущностями уникальными, в своей разности и характерной неповторимости. Вот этот-то поток красочных машин, так зримо отражающих личности их владельцев, и вызвал у нас тот пароксизм культурологического шока, который никак не мог оставить нас во время пребывания в Сенегале.

 

 

 

О том как сенегальцы торгуют и торгуются
 Еще в Касабланке, посол, проработавший до того времени в Сенегале три года, определил сенегальцев как больших детей. В отличие от арабов, это большие дети повторял он. Вы сами еще увидите. И вот мы увидели.
Первое место, куда привез нас таксист, похожий на большого ребенка своей доверчивостью и простодушием, был рынок. Посол в Касабланке с жаром утверждал, что только в единственной стране мира по главной улице города можно идти по колено в мусоре. Вы еще увидите, - говорил он. И вот что мы увидели.
Представьте, несколько городских кварталов, улицы которых превращены в стихийный народный рынок. Первое, что сразу бросается в глаза, это действительно ковер из мусора, в котором ноги увязают хоть и не по колено, но по лодыжку, это точно. Однако, вскоре за пестротой впечатлений и событий, на эту мелочь уже перестаешь обращать внимание. Обращаешь внимание на колоритные лица людей. Лица красивы и уникальны. И мужчины и женщины высоки, стройны, самобытны, независимы и по-детски наивно-умилительно просты. Это сочетание взрослых и детских качеств у сенегальцев вызывает к ним доверие, смешанное с уважением. Хочется остановиться и, улыбнувшись, начать игру под названием "Кто кого переторгует".
Улочки, мягко говоря, не широкие. И все тротуары, если их можно как-то условно отделить от проезжей части, заняты торгующими людьми или всякой приготовленной к продаже снедью. В остальное, свободное от всего этого, пространство стараются протиснуться толпы людей, торгующих с рук, везущих товары на больших тележках, подвозящих их на машинах или несущих на головах. Создается такое ощущение, что весь город вышел торговать друг с другом. Редкие покупатели, теряются среди этой толкотни и гама, уступая торгующим все доступное пространство, и потому зрелище это выглядит фантасмагорически нереально, и даже карикатурно. По-видимому, торговля это одно из увлекательных развлечений сенегальцев, которому они и предаются с детским увлечением и неподдельной страстью.
К счастью нам самим удалось поучаствовать в игровых торговых баталиях, И могу сказать, что это интересное и интригующее занятие. Оно сопровождается множеством положительных и возбуждающих эмоций.
Да простят меня гордые сенегальцы, я буду называть их неграми. В нашей культуре этот термин не имеет такой оскорбительной окраски, как, например, в Америке, скорее мы говорим это с дружеской и уважительной интонацией.
Как говорил наш один мой хороший знакомый, я не люблю негров, евреев и расизм. Так вот, я люблю сенегальцев как людей, и за время нашего пребывания я видел от них только хорошее.
Итак, негры. Негры торгуют скопом. Как и все что они делают, или стараются делать. Происходит это так. На видном месте лежит товар. Он может лежать под навесом, на столике или просто набросан на земле. Вокруг этого места сидят негры. Человек пять шесть на группу товара, часто в независимости от его количества. Они сидят прямо на солнце с серьезным и деловым видом. Сразу становиться понятно, что сидят они не просто так, а делают очень важное и ответственное дело. Глядя на их значительные лица, так и хочется по доброму рассмеяться. Но, ты, понимая, что здесь таковы правила игры, волевым усилием сдерживаешь себя и, построив похожее выражение, останавливаешься напротив приглянувшейся кучки вещей. Среди негров начинается оживление. Они все вскакивают, подбегают к тебе и начинают показывать дорогу, расчищая ее от набежавших вдруг случайных зевак. И вот, наконец, ты в центре толпы выбираешь товар. Человек десять внимательно наблюдают за твоими действиями, готовые в любую секунду что-то протянуть, поддержать, за чем-нибудь сбегать. Сразу откуда-нибудь привлекается англоговорящий. И пусть он отличает лишь "ес" от "ноу", это полноценный толмач, и что не понимается через грамматику, догоняется руками, пальцами и ручкой на бумажке. Если нужного товара нет на месте, кто-то, "одна нога здесь, другая там", куда-то стремглав убегает и через пять минут запыхавшись, прибегает, сжимая в потной руке, искомое. И вот наступает сладостный момент определения взаимоприемлемой цены. Тут начинается самое интересное. Называется заоблачная цена. Такое ощущение, что эта вещь должна быть сделана из золота.
 Ребята из консульства меня научили, что первую цифру сразу нужно делить на пять, а потом оставшееся на три четверти, и вот это будет «красная цена». Я делаю большие глаза, и криво улыбаюсь, давая понять, что тоже имею понятие о коммерции и разбираюсь в истинной цене товара, и нечего тут меня за лоха считать. Затем я называю рекомендуемую цену, т.е. деленную на пять. Теперь у негров наигранно вытягиваются физиономии. В это время они, обычно, начинают оживленно говорить и спорить между собой, просто забывая о твоем существовании. Я спокойно стою и жду общего решения. Затем шквал общего возбуждения стихает и переводчик, с добрейшей улыбкой сообщает, что это совершенно нереальная цена, что последняя цена, на которое они согласны это такая. И он называет цену в три раза меньше первоначальной. Я сокрушенно покачиваю головой, давая понять, что сожалею, но не смогу обрадовать их звоном золотых дукатов, в обмен на их позолоченные товары, и делаю движение в сторону проезжей части. В среде негров снова разгораются страсти, и мне даже кажется, что вот-вот начнется потасовка. Но нет, это только видимость. Здесь почти никогда не увидишь рукоприкладство. Страсти выражаются только криками, активной жестикуляцией и резкими выпадами. Пока происходит этот спектакль, я делаю вид, что реально ухожу "искать счастья в другом ауле". Вдруг кто-то приходит в себя, очухивается и видит, что объект их вожделенных мечтаний преспокойно удаляется. Крики возрастают, переходя в кульминацию, и вот я слышу за своей спиной долгожданное: "Мистер, мистер, момент!". Я разворачиваюсь, снова иду в центр сцены и торг начинается сначала. Таким образом проходит несколько циклов уходов и возвращений, в конце каждого цена неуклонно падает, приближаясь к той рекомендованной, пять и две третьих. И вот, наконец, удары по рукам, все улыбаются, заботливо помогают упаковать и погрузить, и обязательно пожать руку. Ты уезжаешь довольный собой и новыми знакомыми. А внутри остается сверкающее ощущение состоявшейся детской игры. "Эти негры, как дети" - снова вспоминаю я слова бывшего консула.

 

Как негры ловят рыбу
 Негры, народ компанейский. Если посмотреть, как они вытаскивают на берег огромную пирогу, то это становится еще более очевидно. Пирога - большая разукрашенная лодка, собранная из широких досок и проконопаченная непонятно чем. Длинна лодки метров девять-десять, ширина полтора. Негры облепляют ее так, что становиться не видно бортов. Поднимается истошный гвалт, несколько добровольцев бьют в барабаны. Уханье и гиканье разносится на многие километры по водной глади, кажется, множество муравьев, кто в лес, кто по дрова стараются передвинуть большой разукрашенный сучок. И, надо сказать, в конце концов, их нестройные усилия приводят к успеху.
То же и с ловлей рыбы. В ней принимает участие от 5 до 20 человек в зависимости от размера пироги. Народ дружно грузится на пирогу, и смело стартует в Океан. Тут надо сказать несколько слов о самих пирогах, которые во множестве используются сенегальцами не только для рыбной ловли, но и для дальних и ближних перевозок населения. Конструкция пироги, это очевидно по ее внешнему виду, пришла к ним из глубокой древности, никак не изменяясь. Широкие доски сбиты в щиты и из них сделано что-то вроде длинного и узкого корыта, да простят мне сенегальцы это сравнение. Нос и корма обрываются досками. Однако за ними есть еще выдающаяся вперед и назад палка, служащая для рассекания волн. Обычно досочные плоскости, как это было с машинами, служат живописными полотнами. Основные цвета - желтый, красный, синий и белый. Как нам рассказывали наши французские друзья, прожившие в Сенегале год, стоимость росписи составляет большую половину стоимости пироги. Обязательным условием для безопасности плавания служит большое ведро, которое находится в постоянной эксплуатации. Кто-нибудь один из группы рыбаков непрерывно и неистово вычерпывает воду. Если происходит перевозка пассажиров, то несколько человек из них привлекаются к этому почетному занятию. Мы тоже имели честь быть перевозимыми этим замечательным транспортным средством, и, как и все, поучаствовали в ее осушении. Известно, что совместная деятельность сближает людей.
 Так вот, негры грузятся на эту пирогу и едут на место заброса сетей. Едут на подвесном моторе, который, как и все остальное, является украшением лодки, и тоже соответствующим образом расписан. Если мотор ломается, что случается очень нередко, то вся эта ватага достает из-под скамеек весла и дружно начинает грести с обоих бортов. Подойдя к берегу, негры с гомоном вываливают на отмель и начинают закидывать сети. Кажется, что если бы даже рыба кишела вокруг, то плотность ее на квадратный метр была бы все равно ниже, чем плотность двигающихся и гомонящих негров. Выбрав сети, негры долго выбирают из сетей мелочь, затем вся процедура отодвигается на пару сотен метров, и все повторяется сначала.
Если бригада из 5-7 рыбаков отправляется на несколько дней, то с собой берутся дрова и пища из той же рыбы готовится прямо на дне пироги, в железном тазике на углях. Спят все тут же, вповалку, прямо на циновках и матрацах, закрепив пирогу на якорь.
Все те из рыбаков, с кем мы встречались в море или на суше всегда были приветливы, улыбчивы и доброжелательны. Чувствовалось, что такая жизнь не только не тяготит их, но наоборот, является целостной, наполненной и счастливой. Как и очень многое, что мы встретили в этой стране красивых взрослых детей.

Капитан катамарана Благовест Андрей Фоминцев